Стрибог

Стрибог, как восточнославянское божество, известен по описанию капища Владимира (из Повести временных лет и Проложного жития св. Владимира), а также по «Слову о полку Игореве» (далее – СоПИ). Среди прочих божеств он упоминался в некоторых поучениях против язычества. Контекст источников позволял ученым предлагать различные реконструкции функций Стрибога.

Однако основной базой и исходной точкой для большинства исследователей образа Стрибога является следующее место из «СоПИ»: «Се вѣтри, Стрибожи внуци, вѣютъсъ моря стрѣлами на храбрыя плъкы Игоревы». Еще первые издатели «СоПИ» (1800 год) сделали в комментариях напрашивающийся вывод, что Стрибог это «славянский Эол, кумир, во время язычествав Киеве боготворимый; ему приписывали власть над ветрами». Но что-то более конкретное об этом персонаже до сих пор сказать сложно.

Атмосферные функции божества могли реконструироваться также исходя из его положения в перечне «пантеона Владимира». Как пишет М. А. Васильев «Нельзя не обратить внимание на четкую продуманность, мифологически логичную структурированность пантеона, последовательно отразившуюся в порядке перечисления в ПВЛ входивших его состав божеств. Бог Солнца Хорс-Дажьбог и функционально связанный с атмосферой Стрибог (в "Слове о полку Игореве" ветры названы "Стрибожьими внуками") соотносимы с "верхним" миром; богиня Мокошь, "Мать-Сыра-Земля", — со "срединным", земным» [Васильев, с. 124].

И если связь Стрибога с ветром в историографии никогда подлежала сомнению, то общая характеристика божества в работах ученых варьировала от благодетельного до вредоносного. Часто исследователи обращали внимание на соседство в источниках Стрибога и Даждьбога, соответственно в них видели дополнение друг к другу или же оппозицию. Например, Р. Якобсон считал, что «рядом с Дажбогом 'подателем богатств' Стрибог означал 'ширителя, рассевателя богатств', и памятна связь первого с солнцем, а второго – с ветром» [Якобсон, с. 617]. С ним были согласны Вяч. Вс. Иванов и В. Н. Топоров: «где упоминается имя Стрибога в перечислениях богов, оно находится в соседстве с именем Дажьбога <…>. Кроме того, эти два имени бога соотнесены друг с другом как сложные слова с одинаковым вторым компонентом (-богъ) и с первыми компонентами, которые (во всяком случае, в позднейшей народной этимологии) могли осмысляться как грамматически одинаковые (императивы стри, дажь) и семантически связанные как разные наименования акта распределения благ» [Иванов, Топоров, с. 23-24]. Противоположную точку зрения, противополагающую Стрибога и Даждьбога, развивал В.В.Мартынов. По его мнению, рассматривать Стрибога и Дажьбога надо в системе противопоставления «зло-благо». Теоним Стрибог понимается как 'добрый бог' от иран. *stibaga, соответственно Дажьбог как 'злой бог' от иран. *duzbaga [Мартынов, с. 73]. Л. В. Соколова считает, что: «ветры, несущие смертоносные стрелы на полки Игоря, выступают как силы, подчиненные злому, губительному божеству»; отсюда: «следует признать не только грамматич(ескую), но и семантич(ескую), функциональную параллель двух пар слав(янских) богов, отождествив Даждьбога с Белбогом, а Стрибога с Чернобогом. Данные пары представляют, по всей видимости, бинарные мифол(огические) оппозиции: добро — зло, свет — мрак, жизнь — смерть, верх — низ и под(обные)» [Соколова].

Анализ мифопоэтики «СоПИ» позволяет выдвинуть ряд предположений, которые могу конкретизировать общее представление о Стрибоге. Мифология «СоПИ» во многом строится вокруг идеи «солярности», в частности идеи солнечного затмения. Именно затмение является знаком несчастной судьбы похода Игоря: «солнце ему тъмою путь заступаше» [СопИ, с. 28]. Поражение Солнца в небе (его затмение) параллельно неудаче похода Игоря. Его (Игоря) поражение рисуется с той же образностью затмения Солнца: в день второго боя русичей с половцами «черные тучи» (половцы), идущие «с моря», хотят затмить, «прикрыти 4 солнца» [СоПИ, с. 29] (четырех русских князей, участвовавших в походе). «На рѣцѣ на Каялѣ тьма свѣтъ покрыла» [СоПИ, с. 31] - говорится о кульминации земного «затмения». Надо отметить место появления ветров, «Стрибожих внуцей» - на реке Каяле, которая есть «река смерти с мертвой водой» [Дмитриев, с. 37], или же играет роль «символической границы, отделяющей живых от мертвых» [Гаспаров, с. 130-133].

Солнечное затмение имеет вполне очевидное эсхатологическое значение во многих мифологиях. Считалось, что затмение есть некое демоническое существо (змей, волк) которое пытается поглотить Солнце. Когда ему удастся это сделать (съесть Солнце) — тогда и наступит «светопреставление», конец света (например, скандинавский Рагнарек во время которого один волк поглотит солнце, а другой – луну). Князь Игорь Рюрикович, заключая «вечный» мир с греками «на вся лета», так определял срок этой «вечности»: «дондеже сияет солнце и весь мир стоит» [ПВЛ, с. 22; см. также Афанасьев, с. 754-745], указывая в этой ритуальной фразе на наличие некоего отдаленного времени в будущем, когда солнце все-таки перестанет сиять – тогда мир и будет разрушен, а вместе с ним и потеряет силу договор. Известно эсхатологическое восприятие затмения и в письменной культуре Древней Руси (уже, скорее, в рамках христианской мифологии [Данилевский, с. 263]).

Таким образом, силы, участвующие в солнечном затмении, есть силы эсхатологические (космического порядка). В «земном» затмении «Слова» со стороны Солнца выступают «Даждьбожа внук», русские князья («четыре солнца»), с противоположной стороны – «Стрибожи внуци», веющие стрелами и двигаемые тем же ветром «черные тучи» половцев (эсхатологического народа русских летописей).

Можно предположить, что антагонистические отношения между Даждьбогом и Стрибогом, структурно определяемые в рамках бинарных оппозиций, были выражены в некоем эсхатологическом сюжете, следы которого содержатся в мифопоэтическом описании похода и поражения князя Игоря в «Слове». В качестве яркой параллели может выступать индоиранский Ваю – бог ветра, стражник иного мира и воплощение смерти, убивающее своим взглядом. Надо также отметить наличие в народных преданиях 19-20 веков образ Ветра, который в конце времен «посдувает все на свете» [Афанасьев, с. 311]. Известен Стрибог и в топонимике (географических названиях): Стрибожь в Новгородской губ., Стрибоже озеро, р. Стрибожская на Киевщине, с. Стрибож на Житомирщине, польск. местечко Strzyboga. То, что имя Стрибога известно в Польще, дает основание предполагать, что Стрибог является древним праславянским божеством.

Литература

1. Афанасьев - Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1994 (1865).
2. Васильев - Васильев М. А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. М., 1999.
3. Гаспаров - Гаспаров Б. Поэтика «Слова о полку Игореве». Вена, 1984.
4. Данилевский - Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004.
5. Иванов, Топоров - Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М., 1965.
6. Мартынов - Мартынов В. В. Сакральный мир «Слова о полку Игореве» // Славянский и балканский фольклор. М., 1989.
7. ПВЛ - Повесть Временных Лет по Лаврентьевскому списку. СПб., 1872.
8. Соколова - Соколова Л. В. Стрибог // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 т. СПб., 1995. Т. 5. URL: http://feb-web.ru/feb/slovenc/es/es5/es5-0681.htm?cmd=2&istext=1 (дата обращения 10.05.2011).
9. СоПИ - Слово о полку Игореве // Воинские повести Древней Руси. Л., 1985.
10. Дмитриев - Дмитриев Л. А. Глагол «каяти» и река Каяла в «Слове о полку Игореве» // Труды отдела древнерусской литературы. М., Л., 1953. Т. 9.
11. Якобсон - Якобсон Р. Роль лингвистических показаний в сравнительной мифологии // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук: Труды. Т.V. М., 1970.

Петряшин С.С.
Добавлено 30 октября 2016